main contact

«Эгоист generation», июль — август 2006, рубрика «Тайное и явное»

Закон симметрии

Талант — это приятно. Не правда ли? И вообще, всякие такие способности, умения, прозрения, озарения — это очень заманчиво. Особенно прозрения и озарения, потому как способности надо развивать, а умения приобретать. А прозрения и озарения — раз, и сами ударяют тебя по голове, как яблоко не буду говорить кого, потому что и так понятно.

zakon-simmetrii.jpg

А главное, сколько бы не говорили, что терпение и труд все перетрут, любому вменяемому человеку понятно, что не все. Потому что умение терпеть и способность трудиться — это тоже талант, который либо есть, либо нет, и его тогда негде взять. Либо он вдруг приходит в виде вдохновения, то есть почти как озарение и прозрение, не пойми откуда и безо всяких видимых оснований. И хочется терпеть и трудиться и все перетереть, как будто в душе звучит песня, которая строить и жить помогает. Ну какие могут быть у песни в душе видимые основания? Что же касается оснований невидимых, то их можно только предположить, в лучшем случае рассчитать, а потом проверить и подтвердить эмпирическим путем. Чем мы сейчас и займемся. То есть не эмпирическим путем мы, конечно, займемся, а теоретической частью невидимых оснований для возникновения таланта. Это кстати, только недальновидным людям кажется, что все рассчитать нельзя. Еще как можно.
И наукой, и искусством, не говоря уже о технике и строительстве управляет математический закон. Когда Евклид придумал свою геометрию, а Аристотель свою логику, они, конечно, ничего из ничего не создали, а просто разглядели во всех физических явлениях невидимый закон симметрии материального мира. Материальный мир симметричен. И как только Евклид разглядел этот невидимый закон, этот закон сразу же стал как бы видимым, его все увидели и сказали: действительно, так и есть, как это оказывается просто и гениально. Теперь стоят искусствоведы над полотнами великий мастеров и показывают своими длинными пальцами: вот здесь диагональ, а вот тут центр композиции, а вот эта деталь уравновешивает диагональ и поэтому несет особую смысловую нагрузку. А другой художник сделал с великого полотна копию, и холст взял доброкачественный, и мазки положил точно так же, и краски такие же намешал красивые, а никто его за это особенно не похвалит, разве мошенник какой-нибудь, который рад, что копию можно купить за копейки и подсунуть кому-нибудь как оригинал за миллион. Миллион стоит не полотно и не краски, и даже не эстетическая радость от созерцания живописи, а прозрение гения. Та самая взаимосвязь изображенных символов, в которой еще раз в новом ракурсе отразился великий закон мировой симметрии. И с философами тоже самое. Стоит им построить с одной стороны совершенно новую, а с другой стороны очень логичную, то есть симметричную теорию, как все начинают плакать и восхищаться их гениальностью. А если вдруг восхищаются не сразу, а спустя долгое время после смерти, то это лишь потому, что в силу своей ограниченности не сумели сразу разглядеть эту симметрию, а увидели противоречия какие-то, то есть дисгармонию вместо гармонии. Короче говоря, хлебом людей не корми, дай им немного высшей математики. В книге ли, в живописи, в архитектуре или в научной теории человек ценит, прежде всего, симметрию. И обнаружив эту симметрию, в буквальном смысле слова его душа начинает петь. Как будто вернулась домой, на небеса, где царит божественная гармония. Философ Владимир Соловьев, кстати, так и объяснял феномен красоты, а заодно растолковывал мысль Достоевского о том, что красота спасет мир. Материальная красота — это отражение истины, а истина — это закон гармонии.
Что касается материальности, материя — понятие куда более обширное, чем привык старомодный обыватель. В буддизме, воплощение, которое является причиной всей страданий, это не только рождение в физическом теле или в мирах голодных духов, асуров и дэв, но так же в астральных мирах видений и в каузальных мирах звуков. В каждом из трех миров человек находится под властью закона кармы, то есть физического закона причинно-следственной связи. С точки зрения человеческого тела астральный план — это аффективная сфера человека, каузальный план — нейромедиаторная, все эти сферы являются телесными и подчиняются законам математики. Тончайшие электро-магнитные поля, или даже поля квантовые подчиняются физическим законам, пусть более сложным, чем механические, но столь же математическим. Одним словом, сколь бы запредельной ни казалась область вдохновения, она, тем не менее, относится к области материи, то есть должна подчиняться математическим законам и строгим расчетам. Главное посмотреть на нее с точки зрения диалектики.

Диалектика как и математика — это всего лишь закон эволюции, который заключается в развитии любой формы от простого к сложному. Озарение и прозрение относят к области интуиции, но интуиция отличается от рацио тем, что рацио видит лишь ближайших шаг развития, то есть мыслит элементами, а интуиция видит дальний шаг, то есть мыслит категориями. При этом у рацио есть определенное преимущество перед интуицией. То, что пришло как некая абстрактная форма в момент озарения, может бесследно исчезнуть, растаяв в потоке других ассоциаций. То, что осмыслено на уровне рацио, воплощается, то есть приобретает формулировку, и начинает существовать как факт. В процессе любой эволюции, и онтогенеза (развития особи) и филогенеза (развития вида) рацио формируется позже интуиции, не само по себе, а на ее базе. Вот почему рацио является, с одной стороны, более сложной когнитивной функцией, чем интуиция, а с другой стороны, довольно бессмысленной без нее. Точно так, как самый великолепный замок без фундамента превращается в груду камней, рацио без интуиции — это формальные связки простейших понятий, с помощью которых человек способен быть лишь машиной, ждущей управления со стороны социума в той или иной форме: в форме приказов и распоряжений, рабочего графика, общественного режима, государственных законов и моральных норм.
«Не было еще гения без некоторой доли безумия» — говорил Сенека. Или: «Напрасно благоразумный стучится в двери поэзии, только тронутый ум, дух, который вне себя, может создать что-нибудь необыкновенное». С ним соглашался Шопенгауэр, а еще намного ранее того Аристотель писал, что в приступе помешательства некоторые пишут стихи, которые они не способны сочинить в здоровом состоянии. Гениальность потому так часто сравнивают и даже связывают с помешательством, что в обеих случаях рациональное мышление уступает дорогу интуитивному. При этом между гениальностью и помешательством есть большая разница. В первом случае рацио отступает в сторону, чтобы в любой момент включиться в работу, во втором когнитивные механизмы рацио просто разрушается. В процессе прогрессирования шизофрении рисунок обычного человека сначала приобретает черты креативности, а потом полностью теряет всякую связность и превращается в хаотический набор штрихов. Если рацио без интуиции — это механический разум, интуиция без рацио — это безумие. С этой точки зрения гениальность — это развитая связь между интуитивной и рациональной функцией мышления, настолько гибкая, что одно не мешает другому, а дополняет и усиливает.
Вот как описывал схему творческого процесса Эйнштейн: «Соединение интуиции и воображения является, возможно, основной отличительной чертой продуктивной мысли, которая уже значительно позже оформляется в логический порядок слов или других знаков, посредством которых можно передать ее другим. Привычные слова и другие знаки с усилием отыскиваются уже во вторую очередь, когда упомянутая ассоциативная игра уже достаточно закреплена в памяти и может быть по желанию воспроизведена вновь». То же самое, хотя и более абстрактно выразил писатель Сухово-Кобылин, говоря о том, что талант — это способность «развить в себе напряженность, переполненность, избыток электричества, заряд, а этот заряд превратить в Представление или Мысль». Пушкин характеризовал это как «расположение души к живейшему принятию впечатлений, следовательно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных».
Описанная схема напоминает адаптированный перевод алхимических трактатов, в которых рассказывается как природное серебро (разум) сначала разделяется на элементы (интуицию и рацио), чтобы достичь особой концентрации первого, очищается от примесей, а потом трансформируется, чтобы воссоединится со вторым и превратиться в божественный эликсир. Любопытно, что слово «талант» имеет происхождение, мистическим образом повторяющее и эту алхимическую формулу элексира, и когнитивный путь к творческому вдохновению. Изначально «талантом» называлась самая крупная весовая и денежно-счетная единица Древней Греции, Египта, Вавилона, Персии и ряда других областей Малой Азии, всех крупных стран античного мира, связанный в торговую сеть, по существу первую адекватную форму обмена (коммуникации) между государствами. Талант был введен около 600 года до нашей эры и содержал свыше двадцати шести кг серебра. По сути уже тогда талант можно было характеризовать как некий «природный дар» — слиток серебра. Когда постепенно словом «талант» стали обозначать интеллектуальный «природный дар», произошло замещение буквального понятия на символическое. Талант человека — это некий дар природы, очищенный от примеси и собранный в слиток, который является ценностью не только для самого обладателя (талант способен кормить и поить), но и для общества в целом (талантом восхищаются, к нему стараются причаститься, воспользоваться на практике возможностями, который этот талант отдельного человека открывает для остальных).
То, что гениальные произведения завораживают красотою, следствие того, что в таком произведении действительно отражена истина: архетипические законы — законы симметрии, которые интуитивно чувствует каждый человек. Интуитивные, то есть бессознательные слои психики формируются на базе аффектации (эмоционально-чувственной сферы) задолго до того, как начинает формироваться личность. У бессознательного нет субъективности, а есть единение с природой, то самое Дао, о котором толковал китайский мудрец, не важно, Лао Цзы его звали или как-то иначе. Дао неуловимо и непостижимо, говорится в этом китайском трактате, там, где есть разум, Дао нет, там где есть речь, Дао нет, там, где есть сравнение и оценка, Дао нет, и так далее. Рациональное вмешивается в целостную и гармоничную картину мира, которая живет в бессознательном, и расчленяет ее. Там где включается рацио, интуицию не услышать. А когда слышна интуиция, молчит рацио, а значит нет слов, чтобы выразить истину. И только в состоянии творческой аффектации может произойти чудесная алхимическая реакция. Рациональность пропускает сквозь себя интуитивную мудрость и рождаются совершенные формы. «Великое искусство». Как называли результат своей работы алхимики.

© Марина Комиссарова

Главная | Психоалхимия | Публикации | Контакт

© 2009—2023 Марина Комиссарова